Прежде всего следует напомнить, что в апреле 1975 года закончилась Война во Вьетнаме: северовьетнамские войска взяли Сайгон, — Республика Вьетнам пала и на вьетнамском юге была провозглашена прокоммунистическая Республика Южный Вьетнам. В том же месяце «красные кхмеры» взяли Пномпень, тем самым одержав победу в гражданской войне в Камбодже. Пришедший к власти в Камбодже Пол Пот объявил о посроении в стране т.н. «аграрного социализма», обернувшийся на деле геноцидом собственного народа, восстаниями и заговарами в среде самих "красных кхмеров".
Итак:
Во всех своих неудачах с реализацией четырехлетнего плана, во всех заговорах и восстаниях Пол Пот усматривал «руку Вьетнама».
На противостоянии этому недругу и его планам, можно сказать, сконцентрировались и его личные антивьетнамские фобии и реальные политические интересы. Что касается фобий, то, несомненно, доставляемые ему тома признаний «вьетнамских агентов» из числа его ближайших соратников только усиливали, по словам Д. Чандлера, «паранойю партийного руководства». Что касается реальных политических интересов, то Пол Поту нужно было нагнетать максимальную напряженность в отношениях с Вьетнамом, с тем чтобы обостряющаяся конфронтация позволяла решать ключевые проблемы внутренней политики. На волне национализма он полагал возможным, с одной стороны, объединить кхмеров вокруг своей власти и тем самым ослабить оппозицию, а с другой - создав образ врага, списать на его происки экономические и политические неудачи и даже жестокие репрессии. Кроме того, он понимал, что для массы молодых и совершенно необразованных выдвиженцев националистические лозунги куда ближе и понятней, чем рассуждения о классовой борьбе. Свой переход к националистической риторике он объяснил тем, что в конкретных условиях Камбоджи «национальная борьба идентична классовой борьбе». Для того чтобы разжечь эту национальную борьбу, во всем стали обвинять Вьетнам и вьетнамцев: в подрывных действиях, агрессии, саботаже против Демократической Кампучии. Партийные пропагандисты утверждали, что «цель поколений вьетнамцев - истребление кхмерского народа»… и что Кампучия не может сосуществовать с Вьетнамом. Пол Пот, в свою очередь, обвинил Компартию в ревизионизме и объявил Демократическую Кампучию «истинно пролетарским государством». Во всем противопоставляя Вьетнам Камбодже, он заявил, что камбоджийский коллективизм одолеет вьетнамский индивидуализм и что Вьетнам - это «наш враг номер один, наш традиционный враг и он должен быть разгромлен любой ценой».

Кроме внутренних аспектов антивьетнамской кампании не менее существенными представлялись и аспекты внешние. В условиях противостояния Вьетнаму Пол Пот рассчитывал перевести на новый уровень свои отношения с Пекином, особенно по части расширения материально-технической и военной помощи из Китая. Он справедливо полагал, что китайское руководство, которое всегда с большим подозрением относилось к любым попыткам Вьетнама включить Камбоджу в сферу своего влияния, окажет в этом случае ему полную поддержку.
Таким образом, обострение отношений с Вьетнамом, вплоть до развязывания боевых действий на границе, могло представляться ему выгодным во многих отношениях. Что касается повода для конфликта, то таковой у него всегда был наготове: Вьетнам желает поставить Камбоджу под свой контроль путем создания Индокитайской Федерации. Эти тайные планы Ханоя подтверждаются томами признаний, полученных в тюрьме Туолсленг от разоблаченных вьетнамских шпионов. Для того чтобы сразу же обозначить наступательную и бескомпромиссную позицию «красных кхмеров», партийная пропаганда стала муссировать тему «Кампучии кром» (земли, некогда отторгнутые у кхмеров Вьетнамом). Делались заявления о том, что Демократическая Кампучия должна захватить Сайгон и освободить от Вьетнама и от вьетнамцев территории «Кампучии кром». Такие заявления, без сомнения, отражали общую точку зрения Пол Пота и его ближайших соратников. По воспоминаниям Сианука, еще в 1975 г. Кхиеу Самфан, Сон Сен и другие, улыбаясь, говорили ему, что их бойцы недовольны тем, что партия не открыла перед ними «зеленый свет» на возвращение вооруженным путем в состав страны «Кампучии кром» и пограничных районов Таиланда, которые раньше принадлежали кхмерам. Они утверждали, что в прошлом правители Камбоджи продали «Кампучию кром» вьетнамцам. «Наша армия не может согласиться с таким статус-кво, - заявляли они. - Мы должны начать войну с Вьетнамом, Вьетнамом, чтобы вернуть Кампучию кром».
По свидетельствам очевидцев, с середины 1977 г. во многих сельскохозяйственных коммунах созывались специальные собрания, на которых партийные представители утверждали, что «Кампучия готова к войне с Вьетнамом за присоединение Кампучии кром». На самом деле еще раньше, с апреля 1977 г., подразделения кампучийских вооруженных сил стали нападать на вьетнамские населенные пункты вдоль всей линии границы. Военные действия сразу же приобрели чрезвычайно ожесточенный характер, а главным объектом нападений камбоджийцев стало мирное население. В сентябре 1977 г., например, «красные кхмеры» обрушили свой удар на несколько приграничных сел вьетнамской провинции Тэйнинь, где жестоко убили сотни мирных жителей. Вьетнамцы в то время придерживались в целом оборонительной тактики и стремились нанести максимальные потери атакующей камбоджийской армии. Как отмечал в беседе с советским дипломатом побывавший в приграничной полосе корреспондент болгарского телеграфного агентства И. Гайданов, «в боях на границе просматривается нечто такое, что можно назвать заранее написанным вьетнамским сценарием: «красные кхмеры» атакуют, идут вперед, а потом следует сокрушительный вьетнамский контрудар».
Необъявленная война, развязанная на границе с Вьетнамом, предоставила Партийному центру удобный повод отказаться и от части не оправдавших себя принципов организации власти и государства. Без лишней полемики был отставлен в сторону принцип опоры на собственные силы. Под флагом «священной войны» в страну были приглашены, по разным оценкам, от 5-8 до 20 тысяч китайских специалистов, которые должны были не только укреплять боеспособность армии, но и строить дороги, военные базы, пункты ремонта военной техники. С повестки дня был снят и лозунг «полной независимости», а заявления типа «мы должны остерегаться Китая» старались в камбоджийских верхах больше не вспоминать. За короткое время страна из нейтральной и независимой, как это объявлялось в 1975 г., превратилась в стратегического союзника Китая и все более зависимое от него государство.
Зависимость эта оказалась такой степени, что Пекин стал даже диктовать Пол Поту, как ему действовать в тех или иных обстоятельствах. Например, Салотх Сар даже после победы «красных кхмеров» в апреле 1975 г. не хотел объявлять о легализации Компартии и о своем месте в ней. Он привык действовать в сумерках подполья, когда мало кому было известно, кто в действительности стоит у руля. Так же он рассчитывал действовать и дальше. В декабре 1976 г. в одном из выступлений он говорил: «Дружественные партии просили нашу Партию выйти из подполья… Враги тоже хотят, чтобы мы это сделали. Так они получат возможность беспрепятственно следить за нами». Эти доводы не убедили «дружественное» руководство в Пекине, недовольное тем, что камбоджийские коммунисты продолжали скрывать существование своей партии. Поэтому, вопреки своему нежеланию, Пол Пот накануне официального визита в Пекин в октябре 1977 г. был вынужден объявить о существовании партии и наступлении ее семнадцатой годовщины. После этого сообщения глава кхмерской Компартии получил телеграммы с поздравлениями от «братских партий», в том числе и от КПВ и от КПСС. В телеграмме из Ханоя говорилось, что «Вьетнам всегда считал особые отношения с Кампучией… своим священным делом». Это была недвусмысленная угроза, которую Пол Пот прекрасно понимал, но явно ее недооценивал. Не обратил он внимания, скорее всего, и на то, как резко изменился по сравнению с прежним и язык поздравительных телеграмм из Москвы. В апреле 1977 г. советские руководители, как и в предыдущем 1976 г., еще «выражали уверенность, что традиционно существующие отношения дружбы и сотрудничества будут и впредь укрепляться». В декабре 1977 г. в ответной телеграмме Л. И. Брежнева Кхиеу Самфану с благодарностью за послание по случаю 60-летия Октябрьской революции уже никаких намеков на традиционные отношения дружбы не было. Л. И. Брежнев лишь сухо извещал, что послание получил и благодарит за поздравление. Таким демонстративно официальным ответом на панегирики «славному государству диктатуры пролетариата» и «мощной социалистической державе» Москва тоже посылала свое предостережение кхмерским властям.
Пол Пот очень рассчитывал на то, что в случае крупных внутренних осложнений Китай придет ему на помощь. Выступая, например, на учебно-методическом семинаре осенью 1978 г., он говорил, что верит, что «дружественные страны внесут свой вклад в обеспечение безопасности Кампучии». Его уверенность основывалась на том, что во время визита в Пекин, где он находился с 28 сентября по 4 октября 1977 г., он получил недвусмысленные знаки поддержки. Председатель ЦК КПК и военного совета ЦК КПК Хуа Гофэн в своей речи заявил кхмерам, что «Демократическая Кампучия… проводит правильную линию с опорой на массы, направленную на сохранение независимости и упорное продолжение вооруженной борьбы». Он Даже сказал, что «в Китае восхищаются успехами кхмерских братьев по оружию». Орган ЦК Компартии Китая газета «Жэньминь жибао» назвала дружбу Китая и Демократической Кампучии «нерушимой», что означало, что страна вошла в самый ближний круг друзей КНР. Пол Пот в свою очередь предложил даже посылать в Камбоджу китайских добровольцев.
На это предложение внятного ответа он, однако, так и не получил - ибо при всех демонстрациях поддержки и заверений в боевом братстве Пекин не хотел напрямую участвовать в конфликте, который разгорался в Индокитае. Более того, набиравшая силу группировка партийных ветеранов во главе с недавно реабилитированным Дэн Сяопином повлияла на то, что на переговорах китайская сторона призвала Пол Пота несколько исправить свой, по выражению Н. Чанды, «кровавый имидж». Китайские друзья предложили кхмерам вернуть в политику казалось бы давно забытого Сианука. В январе 1978 г. во время визита в Пномпень председателя Всекитайского собрания народных представителей Дэн Инчао руководству Демократической Кампучии было недвусмысленно указано на необходимость установления цивилизованных отношений со своими соседями на основе пяти принципов мирного сосуществования. Вдова Чжоу Эньлая даже высказалась за урегулирование конфликта с Вьетнамом путем переговоров. Хотя «красные кхмеры» и приняли эти предложения в штыки, подчеркивая свою независимость, полностью игнорировать рекомендации из Пекина они не могли себе позволить и хотя бы часть их все-таки вынуждены были принять.
Встречаться с Сиануком и возвращать его в политику Пол Пот не стал, однако, как и желали в Пекине, в партийной пропаганде появились материалы, призывающие приостановить чистки, а Партийный центр даже распространил среди членов партии документ, в котором сообщались подробности амнистии многих потенциальных врагов. Там говорилось, что если враг совершал подрывные действия против партии до 1975 г., то он мог покаяться в этом и получить прощение. Те же, кто упорно боролся против партии с 1975 г., никакой амнистии не подлежали и должны были быть наказаны. В реальности никакого влияния на размах репрессий это постановление не имело и Туолсленг в 1978 г. работал еще более напряженно, чем в 1977 г.
В духе китайских пожеланий летом и осенью 1978 г. Пол Пот пригласил в страну несколько иностранных делегаций из так называемых «братских» партий - небольшие группы маоистов, а также левых радикалов из США, Бельгии, Японии. Смысл посещения ими Камбоджи заключался в том, чтобы опровергнуть уже широко распространившиеся в мире слухи о массовых зверствах и убийствах, совершаемых совершаемых в этой стране. В итоге один из побывавших здесь американских гостей написал в «Нью-Йорк тайме», что геноцид в Камбодже - это миф, сфабрикованный в Бангкоке. Сам «брат номер один» встретился с югославскими журналистами и впервые рассказал о своей революционной биографии. В духе новых веяний Иенг Сари, отвечавший в правительстве за иностранные дела, отправился в первую за всю историю Демократической Кампучии поездку по странам Юго-Восточной Азии. Он предлагал установить с ними более тесные отношения и в ноябре 1978 г. в результате переговоров даже дал согласие таиландской туристической компании организовать однодневные посещения туристами Ангкорвата…
Все эти навеянные в Пекине перемены никак не повлияли на характер отношений с Вьетнамом. Еще в июне 1977 г. вьетнамское руководство направило официальное письмо в адрес ЦК Компартии Камбоджи с предложением об организации встречи руководителей двух стран. В ответном письме руководство Компартии Камбоджи предлагало подождать с организацией такой встречи, с тем «чтобы положение нормализовалось и прекратились пограничные инциденты». Такое время все не наступало, наоборот, с конца 1977 г. пограничная война только усилилась, а после того как 31 декабря 1977 г. Демократическая Кампучия Кампучия на весь мир объявила об актах агрессии Вьетнама, всякие политические отношения были окончательно разорваны… Правда, в феврале 1978 г. вьетнамская сторона предоставила Пол Поту последний шанс урегулировать отношения, предложив подписать соглашение из трех пунктов: немедленно прекратить столкновения и взаимно отвести войска от границы на пять километров; подписать двусторонний мирный договор о равенстве, дружбе и добрососедстве; ввести режим международных гарантий выполнения этого договора.
Пол Пот и его окружение просто проигнорировали эти предложения, а когда в апреле 1978 г. Вьетнам направил им уже официальную ноту, Иенг Сари от имени кхмерского правительства отказался ее принять. Это был роковой шаг, после которого судьба Демократической Кампучии была предрешена. Сам Пол Пот и его окружение, вероятно, не верили в серьезность вьетнамских намерений, и кхмерский диктатор продолжал действовать в русле своей традиционной бескомпромиссной линии, которая приносила ему столько успехов в прошлом. На сей раз он сильно просчитался, пойдя на дальнейшее обострение отношений с Вьетнамом.
Развязанная Пол Потом пограничная война становилась для него и его соратников все более опасной, так как политика Вьетнама поменялась в отношении Демократической Кампучии самым решительным образом. Долгое время в Ханое с некоторой пассивностью наблюдали за заговорами и контрзаговорами в Компартии Камбоджи. Эту политику демонстративного невмешательства вьетнамцы объясняли своим советским «друзьям» тем, что «считают необходимым проявить терпение и вести работу, чтобы постепенно усилить свое влияние в Камбодже». Как и в 1976 г., во Вьетнаме продолжали думать, что «Нуон Чеа все еще наш», как еще раз повторил советскому представителю в апреле 1978 г. генеральный секретарь ЦК КПВ. Терпеливое ожидание победы Нуон Чеа и отстранения врагов Вьетнама во главе с Пол Потом от власти в Камбодже закончилось, когда за спиной «красных кхмеров» появились китайские военные, обучавшие и перевооружавшие их боевые части, возводившие дороги, военные базы, в том числе базу ВВС в Капонгчхнанге, откуда китайские МИГ-19 могли легко атаковать Хошимин. Ввиду этого и после демонстративных отказов кхмерской правящей верхушки хоть как-то урегулировать отношения с СРВ, вьетнамское руководство пришло к выводу, что нужно не только ждать выступления Нуон Чеа, но и переходить к активным действиям.
Ситуация складывалась теперь таким образом, что Ханою приходилось думать уже не об Индокитайской федерации, а о том, как устранить реальную угрозу своей национальной безопасности. Агрессия Пол Пота была тем более опасной, что происходила на фоне ухудшавшихся вьетнамо-китайских отношений. Новая обстановка, сложившаяся в Индокитае, требовала новых подходов к вьетнамской политике в Камбодже и к существовавшему в Пномпене режиму. В этой связи заслуживает внимания следующая информация, переданная венгерским послом во Вьетнаме своему советскому коллеге: «30 сентября 1977 года в Сайгоне (так в тексте. - Д. М), как сообщили венгерскому журналисту, под руководством Ле Зуана, состоялось чрезвычайное заседание Политбюро ЦК КПВ, на котором обсуждался вопрос, когда опубликовать информацию об агрессии кампучийских реакционных сил». Уже сам термин «кампучийские реакционные силы» говорил о коренном повороте вьетнамской политики, о том, что в Ханое уже готовится новый план действий для изменения ситуации в Камбодже. Политика поисков компромиссов с Пол Потом, ожидание того, что он будет смещен в процессе внутрипартийной борьбы, сменилась теперь иным, куда более жестким курсом.
Первым его проявлением и открытой демонстрацией силы Вьетнама и его армии стало вторжение вьетнамских войск в Камбоджу, состоявшееся в конце декабря – начале января 1978 г.
Ввод вьетнамских сил стал недвусмысленным предупреждением Пол Поту, что последствия его политики могут стать для него плачевными. Вьетнамские вооруженные силы в ходе преследования войск «красных кхмеров» проникли в глубь территории Камбоджи и оказались всего в 30 километрах от Пномпеня. Войска Восточной и Специальных зон, которые им противостояли, были разбиты. В Ханое, где еще не успели заручиться поддержкой Москвы, не решились, однако, брать город, надеясь, видимо, что и проявленная решимость и мощь образумит верхушку Демократической Кампучии. Вьетнамские представители сообщили корреспонденту Болгарского телеграфного агентства И. Гайданову, что «войска стояли в 35 километрах от Пномпеня, но захватить всю Кампучию для них было невозможно политически».
Реакция Пол Пота оказалась совсем не такой, как ожидали в Ханое. «Брат номер один» попытался превратить свое поражение в победу и назвал отвод вьетнамских войск чуть ли не бегством и крупнейшим успехом кхмерского оружия. В годовой сводке военных действий с апреля 1977 г. и по апрель 1978 г. об этих боях говорилось, что «мы продолжали бои до конца января 1978 г. В феврале мы снова повели наступательные действия и эти атаки были более мощными силами дивизий. После разгрома вражеских войск мы перенесли боевые действия на их территорию». Находясь в плену таких фантазий, в феврале 1978 г. кхмерский диктатор отверг уже упоминавшийся план урегулирования из трех пунктов и тем самым лишний раз убедил Ханой в том, что с кхмерским руководством договориться невозможно и выход из сложившейся ситуации следует искать в силовом отстранении его от власти. Для этого следовало собрать и поддержать все оппозиционные Пол Поту силы и сформировать из них широкий народный фронт, который и должен был возглавить борьбу за уничтожение полпотовского режима. Первый шаг в решении этой задачи был сделан весной 1978 г., когда вьетнамцы полностью пересмотрели свою политику в отношении кхмерских беженцев. Вьетнамская сторона фактически открыла границу для тысяч камбоджийцев, стремившихся перейти во Вьетнам. Это сильно контрастировало с действиями вьетнамцев в 1975 г., когда такие же тысячи бежавших от «красных кхмеров» людей даже не были допущены на вьетнамскую территорию. В новой ситуации беженцы нужны были для того, чтобы сформировать массовую базу сопротивления режиму Пол Пота и создать из этнических кхмеров организационные и военные структуры будущего Широкого народного фронта. Подготовка к вооруженному свержению полпотовского режима не означала, что вьетнамское руководство совсем перестало надеяться на успешный переворот в Пномпене. В феврале 1978 г. By Хоанг, заведующий консульским отделом МИД СРВ, сказал советскому послу во Вьетнаме, что вьетнамское руководство рассматривает в отношениях с Камбоджей два пути: «один путь - это если “здоровые” силы внутри Демократической Кампучии одержат верх, а другой - если Пол Пот будет вынужден пойти на переговоры в связи с ухудшением своего положения».
Вскоре, однако, выяснилось, что ни один из озвученных By Хоангом путей реализован быть не может - попытка организовать свержение Пол Пота вооруженным восстанием боевых частей Восточной зоны закончились неудачей, наступления на Пномпень восставших войск так и не произошло. Переговоров тоже не случилось, и у Ханоя остался, таким образом, лишь один путь воздействия на ситуацию в Камбодже, не озвученный By Хоангом, хотя подготовка к нему уже активно велась - формирование широкого антиполпотовского фронта и под его формальным прикрытием - наступление вьетнамских сил на Пномпень. В середине февраля 1978 г. высшие вьетнамские партийные деятели Ле Зуан и Ле Дык Тхо встретились с небольшой группой еще остававшихся во Вьетнаме кхмерских коммунистов, эмигрировавших в страну в 1954 г., а также с бывшими военными и гражданскими функционерами «красных кхмеров», перешедшими ранее во Вьетнам. Цель этих встреч заключалась в том, чтобы сформировать политическое руководство задуманного широкого анти-полпотовского фронта, лидерами которого должны были стать кхмеры по национальности - майоры вьетнамской армии Пен Сован, Чан Си и Кханг Сарин, а также Кео Чанда - кхмерский диктор, работавший на ханойском радио, Чеа Сот - редактор Вьетнамского информационного агентства. Все они проживали во Вьетнаме много лет и пользовались абсолютным доверием в Ханое. К этой, можно сказать, проверенной группе присоединили тех, кто перешел во Вьетнам из рядов «красных кхмеров» в 1976-1977 гг. Из этой группы особо выделялся Хун Сен, прекрасно проявивший себя во время вторжения вьетнамских войск в Камбоджу в январе 1978 г., когда он все время находился в передовых частях на острие удара, и Бу Тхонг, выходец из горных кхмеров, хорошо владевший вьетнамским. Всех их собрали в «секретных лагерях, которые появились в Южном Вьетнаме для рекрутирования и подготовки партизанской армии». Главными из этих лагерей стали бывшие американские военные базы в Хуанглоке и Лонгзяо. Уже в апреле 1978 г. первая бригада антиполпотовской армии была секретно приведена к присяге, позже на территории Южного Вьетнама были сформированы еще несколько таких бригад, по численности не превышавших батальона.
Внешнеполитическому обеспечению готовившейся операции свержения Пол Пота в Ханое также придавали большое значение. В июне 1978 г. Политбюро ЦК КПВ приняло решение о целесообразности поездки генерального секретаря ЦК КПВ Ле Зуана в Москву. Как сообщили из советского посольства, «по мнению вьетнамской стороны, поездка должна носить закрытый характер. Сопровождать Ле Зуана будет Ле Чонг Тан - заместитель начальника Генштаба». Во время этого визита в Москву были согласованы все вопросы, касающиеся военного и материального обеспечения плана свержения Пол Пота. Обсуждались и внешнеполитические аспекты. Более всего вьетнамцы опасались возможной жесткой реакции Китая на свержение своей креатуры в Камбодже. Советская поддержка в этой связи имела решающее значение, так как гарантировала в случае массированного китайского контрудара, что Вьетнам не останется один на один с Пекином.
Заручившись сначала неофициальной, а после заключения в ноябре 1978 г. договора о дружбе и сотрудничестве между СССР и СРВ и официальной поддержкой Москвы, Ханой резко активизировал подготовку широкого антиполпотовского фронта. Вьетнамские представители попытались привлечь к участию в этом фронте даже сына Сианука принца Нородома Раннарита, проживавшего во Франции. Тот отказался, однако это Вьетнам не остановило и уже в сентябре к ранее отобранным кадрам присоединились бывшие участники восстания в Восточной зоне Хенг Самрин и Чеа Сим, руководившие партизанскими отрядами на востоке Камбоджи. На своем секретном совещании в Мемоте, которое состоялось в сентябре 1978 г., они приняли решение войти в контакт с вьетнамцами и создать единый фронт всех антиполпотовских сил. В декабре 1978 г. в небольшом городке Сноул близ вьетнамской границы этот фронт был создан и получил название Единый фронт национального спасения Кампучии (ЕФНСК). Хенг Самрин и Чеа Сим, как наиболее авторитетные на востоке Камбоджи партизанские деятели, были выдвинуты вьетнамскими кураторами на Руководящие позиции: Хенг Самрин - бывший командир дивизии - стал его руководителем, а Чеа Сим, бывший секретарь партийного комитета 20-го округа Восточной зоны, занял пост его заместителя.
Ключевые посты в возрожденной Народно-революционной Народно-революционной партии Камбоджи заняли выходцы из Вьетнама, - в ней Пен Сован возглавил комиссию партийного строительства, позже преобразованную в Центральный комитет.
В Ханое вынуждены были опереться на этих в целом малоизвестных в Камбодже деятелей, поскольку расчеты на то, что некоторые высшие руководители режима встанут во главе сил сопротивления, все не оправдывались. В октябре 1978 г. Нгуен Нгок Тинь - заместитель заведующего сектором Компартий ЮВА в Отделе внешних сношений ЦК КПВ так описывал советскому дипломату расклад сил в руководстве Демократической Кампучии: «В Пномпене на позициях близких к Вьетнаму стоят два крупных деятеля: Нуон Чеа и бывший 1-й секретарь Восточной зоны Со Пхим». Известно, сообщал с его слов советский дипломат, что «Нуон Чеа находится в оппозиции режиму Пол Пота, питает глубокие симпатии к КПВ, однако в настоящее время из-за опасений подвергнуться репрессиям не может открыто заявить о своих взглядах». Стараясь уберечь Нуон Чеа от репрессий, вьетнамцы в последнее время полностью прекратили с ним контакты. Про судьбу Со Пхима, сообщал советский дипломат, друзьям ничего неизвестно, полагают, что он бежал и скрывается где-то в джунглях. Как считают в ЦК КПВ, члены Политбюро ЦК Компартии Кампучии Нуон Чеа и Со Пхим являются широко известными среди кхмеров политическими деятелями и в «благоприятной обстановке могли бы стать лидерами подлинно революционных сил в этой стране».
Действительно, если бы Со Пхим в паре с Нуон Чеа возглавили сопротивление, то изгнание Пол Пота из Пномпеня уже не выглядело бы как неприкрытое вьетнамское вторжение. Его можно было представить как победу провьетнамской группировки в борьбе за власть в Демократической Кампучии. Кроме того, переход власти к более умеренным и провьетнамски настроенным силам не сопровождался бы такими ожесточенными боями и разрушениями, как это произошло в 1979 г. И тот и другой руководитель вместе контролировали значительную часть военного и партийного аппарата и могли бы быстро взять под свой контроль основные районы страны. Однако расчеты вьетнамцев на то, что именно эти деятели возглавят антиполпотовский фронт и выступление против Пол Пота, оказались беспочвенными: Со Пхим погиб еще в ходе майского восстания 1978 г., а Нуон Чеа, как известно, оказался одним из наиболее преданных Пол Поту людей и так и не перешел на сторону Вьетнама.
История с Нуон Чеа вообще остается неясной до сих пор. Из слов Нгуен Нгок Тиня следует, что вьетнамцы постоянно, вплоть до 1978 г. поддерживали с ним неофициальные контакты. контакты. На этом основании они считали его «своим» человеком в Пномпене. В то же время в Ханое не могли не знать о том, что он всегда выступал рука об руку с Пол Потом, о его требованиях «не разрешать вьетнамскому меньшинству жить в Кампучии», о том, что он был инициатором переименования на кхмерский лад всех некхмеров, проживавших в Камбодже. Было известно и о его непомерной жестокости, о том, что «по сравнению с Нуон Чеа люди считали Пол Пота образцом доброты». То ли он искусно обманывал вьетнамцев, объясняя свою жестокость и антивьетнамизм условиями, в которых действовал, то ли обманывались сами вьетнамцы, которые не могли поверить, чтобы ветеран-коммунист, тесно сотрудничавший с ними еще в единой Компартии Индокитая, всем обязанный Ханою, мог оказаться предателем. Кстати, обманулись вьетнамцы не только в Нуон Чеа. Другие ветераны КПИК - Та Мок, например, да и тот же Со Пхим, также были настроены антивьетнамски.
Подготовка к вторжению в Камбоджу и формирование широкого фронта происходили настолько быстро и успешно, что уже осенью 1978 г. вьетнамские представители стали все более уверенно говорить своим советским коллегам, что «предстоящий сухой сезон может быть эффективно использован для нанесения мощных ударов по пномпеньскому режиму». На резонные вопросы советских представителей относительно реакции Китая на предполагаемое вторжение вьетнамцы твердо заявляли, что «Китай не успеет направить в Пномпень крупные вооруженные подразделения для спасения режима в Кампучии». В этом они оказались правы: Китай, даже зная о том, что вьетнамские ударные дивизии сосредоточиваются на границе с Камбоджей, смог нанести удар по Вьетнаму только в феврале 1979 г., когда главные бои в этой стране были уже позади.
25 декабря 1978 г. из-под вьетнамского города Банметхуота, расположенного на центральном плато по дороге на камбоджийский город Кратие и к переправе через Меконг, выступили вьетнамские мотострелковые и танковые части. Перейдя кхмерскую границу и не встречая серьезного сопротивления, они стали быстро продвигаться по территории Камбоджи. Главная группировка вьетнамских войск наступала на Пномпень, вспомогательные силы двигались на Кампонгтхом и далее к таиландской границе. Хотя Пол Пот заявлял: «Мы одержим победу и изгоним вьетнамцев, потому что уже разгромили американских империалистов», его расчеты оказались беспочвенными. Армия Демократической Камбоджи беспорядочно отступала, причем события развивались так быстро, что ожидать решающей поддержки поддержки от китайских союзников не приходилось. Уже 1 января 1979 г. артиллерийскую канонаду можно было услышать в Пномпене. 2 января вьетнамские диверсанты попытались захватить Сианука, однако охранявшие его солдаты отбили нападение. После этого Сианука немедленно эвакуировали из города. К этому времени вьетнамские войска заняли уже семь камбоджийских провинций. 5 января Сианука неожиданно вернули в Пномпень, но только для того, чтобы эвакуировать его из страны. В этот день Пол Пот распространил заявление, «призывающее камбоджийцев к продолжительной народной войне с советской международной экспансией и Варшавским пактом».
Несмотря на приближающийся полный разгром своих войск, Пол Пот все еще не отдавал себе отчета в том, что время его правления истекло. Как проигравшийся картежник, он никак не мог поверить в необратимость происшедшего. На встрече с Сиануком, которая состоялась 5 января 1979 г., менее чем за сутки до вступления в Пномпень вьетнамских частей, он пообещал «разделаться с вьетнамскими войсками за два месяца».
До этой встречи Сианук всерьез опасался, что Пол Пот решит его уничтожить как соперника на легитимную власть в стране в будущем. Он был недалек от истины, хотя и не знал, что китайскому послу в Пномпене Сун Хао было сообщено для передачи председателю Хуа Гофэну, что «Сианук нетверд в своей позиции, он колеблется». Тем не менее без санкции из Пекина расправиться с бывшим монархом «брат номер один» так и не решился, только через своих представителей попросил китайских товарищей «вправить ему мозги».
Пол Пот не зря опасался резкой реакции в Китае в случае убийства Сианука. Только что пришедший к власти в КНР Дэн Сяопин прекрасно понимал, что вьетнамское вторжение и изгнание «красных кхмеров» - это лишь часть, а совсем не финал большой политической игры, цель которой - доминирование и в Камбодже и в Индокитае. И так как Сианук в этой игре снова мог стать ключевой фигурой, он должен был быть спасен. Поэтому на встрече с ним Пол Пот был очень приветлив и вежливо попросил принца «помочь делу строительства социализма в Камбодже». Для этого ему следовало отправиться через Пекин в Нью-Йорк, дабы представлять интересы Демократической Кампучии в ООН.

Вьетнамские солдаты входят в Пномпень
Когда китайский Боинг (он был специально послан за Сиануком и стал последним самолетом, вылетевшим из города) унес бывшего монарха и его приближенных из Пномпеня, Пол Пот, скорее всего, еще не понимал, что на его власти в Камбодже поставлен крест и что «золотая птица вылетела из клетки» и он вряд ли сможет вернуть ее обратно. Сам он, веря в чудо, которое остановит вьетнамцев, покинул город только утром 7 января 1979 г., буквально за несколько часов до вступления в Пномпень вьетнамских войск и провозглашения Народной Республики Кампучии (НРК). Улетавший под грохот артиллерийской канонады серебристый вертолет с Пол Потом на борту, с одной стороны, и вьетнамские танки, въезжавшие на пномпеньские улицы, - с другой, обозначили новый поворот истории Камбоджи и следующий этап ее развития.
Источник - История Камбоджи ХХ век, под редакцией Мосякова Д. В.
http://www.twirpx.com/file/820297/